Диапазон его занятий широк — это живопись, скульптура, дизайнерские вещи, архитектура и оформление выставочных стендов. Так что определение «художник» по отношению к Алексею Шевчуку не совсем точно. Он скорее сценограф, который стремится поместить свои работы в определенное пространство, подчиненное лишь ему ведомым законам. Кукловод, который умело дергает за веревочки, создавая нужное настроение для восприятия его искусства.
— Мне всегда было интересно, каким образом из детей вырастают талантливые люди. Каким было ваше детство? Вы уже тогда знали, чем будете заниматься?
— Если быть честным, первый посыл заниматься творчеством дала мне сестра, она вечно агитировала меня участвовать в различных конкурсах, и это принесло свои плоды. Успех пришел ко мне в первом классе, когда на городском конкурсе я получил первое место и выиграл совершенно замечательного игрушечного жирафа. А в шестом классе пошел в изостудию к прекрасному преподавателю Корнею Генриховичу Микиндо, который дал путевку в жизнь очень многим художникам, мультипликаторам, архитекторам и сценографам. Это человек, который сыграл, пожалуй, определяющую роль в моем арт-будущем. Я до сих пор помню его слова, которые возможно, звучат неблагозвучно, но точно: «Мне важно заразить вас бациллой творчества». У него все получилось, за что я искренне благодарен по сей день.
— В данный момент что для вас приоритетнее — живопись, скульптура, дизайн или архитектура?
— Конечно, всем параллельно заниматься не получается. Все происходит поэтапно. Четырех летняя послеинститутская архитектурная практика сменилась долгим живописным периодом. Потом наступило время, когда плоскости холста стало мало, захотелось объемности. Я увлекся скульптурой. Далее понял, что интересно попробовать создать соответствующую сценографию – архитектурную среду в которой мои картины и инсталяции жили бы гармонично. Появились на свет элементы декора, часы, светильники, мебель и получились довольно фантазерские интерьеры. Сейчас испытываю острую необхолимость высказаться в живописном формате. Работаю над новым проектом…
— Кто, по-вашему, подпадает под определение «настоящий художник»?
— Это, прежде всего поэт, философ, выдумщик, а потом уже хороший ремесленник, Если сравнивать мою работу с литературой, то в творчестве я стараюсь высказываться не одной репликой, а полноценным эссе. Предпочитаю писать сериями.
— У вас есть любимая серия работ?
— Конечно. Это серия на тему украинских колядок. Мы, к сожалению, в этой части Украины не совсем знакомы с обрядами наших предков, они для нас экзотика. Несколько лет назад наши друзья в Рождественскую ночь устроили настоящее задорное веселье. Было настолько замечательно и необычно, что эти впечатления и эмоции быстро и концентрированно выплеснулись на холст, и именно эти работы я хочу сохранить в своей коллекции.
— Какие эмоции вы вкладываете в свои работы?
— Однозначно, позитивные. Честно говоря, меня неприятно удивляют многие современные выставки. Европейские и мировые тенденции глобальной брутальности и чернухи, мягко говоря, удручают. Трудностей и так много, и я считаю, что не стоит их выкладывать на холст и увековечивать. Пусть лучше будет легкая придурь, анекдотичность, веселость, но несущая в себе добро и позитив.
— Каждый этап жизни – это этап нового развития. Что вдохновляет вас сейчас?
— У меня есть серия работ, которую я называю философской, – это размышления о жизни, о том, что помимо человека, существуют еще некие силы в мироздании, которые руководят нами. Я создал «Блистательный город» и населил его жителями и хранителями города. Население города я изобразил толстыми добряками, которыми руководят хранители, похожие на арлекинов, в помпезных костюмах, дергающие толстяков и добряков за веревочки, как кукловоды в театре. И если быть откровенным, я этот проект не завершил до конца, но он стал основой для следующего шага. Сейчас ввязался в новую экспериментальную технологию, которую я назвал скульптурной графикой. Вначале я рисую графический рисунок, а потом воплощаю в барельефах или объемных скульптурах из металла. Сейчас буквально болею этим проектом. Ведь все новое рождается в легкой неуверенности. Ты знаешь свой следующий шаг на семьдесят процентов, но тридцать процентов неизвестности иногда способны глобально изменить все. Придумал, сделал, ерунда… думаешь дальше…и так до тех пора, пока не получится идеально. Любой новый проект для меня, как новая книга. Я его буквально проживаю. Проект над которым работаю сегодня называется «проДВИЖЕНИЕ» надеюсь показать его в Киеве на Большом Скульптурном Салоне в феврале этого года.
— Сегодня успешность художника определяется количеством проданных работ. Как вы относитесь к коммерции в искусстве?
— К сожалению, зачастую, успешность современного художника определяется не столь мастерством сколь умением эпатировать публику. И по какой-то, непонятной для меня, причине это оказывается более коммерчески потребляемым. Но таковы реалии сегодняшнего времени, где уровень духовности общества создает почву для созревания подобных «продуктов». Думаю, что каждому художнику выжно осознать свою ответственность и понять какой посыл в мироздание несет его работа.
— Ваше отношение к меценацтву и благотворительности?
— Нашему государству уже давно нет ни до чего дела, особенно того, что касается, культуры. Если люди, которые умеют зарабатывать деньги, начнут думать не только о приобретении новых машин и прочих игрушек, а еще и о душе, это будет прекрасно. Мне хочется верить, что на этой выжженной территории постсоветского пространства, где были истреблены все ростки аристократичности и культуры, возродится интеллигенция, пусть в новой генерации, но которая будет думать, созидать и восхищаться прекрасным.
В течение многих лет я регулярно отдаю свои работы на благотворительные аукционы, надеюсь, что этим оказал посильную помощь тем, кто в ней сегодня нуждаеться.
Текст: Рита Шпиц
Chercher la femme № 1(37)’11