В прошлом Киев славился своими меценатами: благодаря Фундуклееву на Андреевском спуске появилась брусчатка, Могилевцев оставил нам прекраснейшие архитектурные шедевры  —  «Шоколадный дом» и нынешний Дом учителя, наследие семей Терещенко и Ханенко просто бесценно. Но это в прошлом. Что же в настоящем? Сегодня за круглым столом рядом собрались люди, которые пишут новую историю меценатства, сопереживая, создают настоящее культурное пространство. 
В канун меценатского вечера по сбору средств на рояль Steinway для Киевской детской музыкальной школы №3 им. В. Косенко Людмила Гарарук, студия ювелирного дизайна Hararuk и Олег Репецкий, генеральный директор СП «Комора» — официального представителя компании Steinway & Sons в Украине, говорили о сострадании, сопереживании и самоидентификации.

— В основе меценатства лежит стремление сильного помочь слабому. Вы считаете себя сильными людьми?
Олег Репецкий: — Стремление сильного помочь слабому — это лишь одна из составляющих меценатства, причем не основная. Допустим, если состоятельный человек помогает, к примеру, оплачивает чье-то лечение, — это одно, а если тот же человек вкладывает деньги в развитие культуры — это уже нечто другое, и в этом случае нельзя сказать, что сильный помогает слабому. Просто человек, который занимается бизнесом, то есть умеет зарабатывать деньги, осознает важность для общества, в котором он живет, таких сфер, как культура, образование, медицина, и понимает, что они не могут на себя зарабатывать, что они нуждаются в его финансовой поддержке. Вот основная причина, почему люди занимаются меценатством.
Людмила Гарарук: — Я вижу путь развития общества благодаря таким сферам, как культура и образование. И если культура – это эволюция общества, то люди, которые вкладывают в нее деньги, — эволюционеры. Для того, чтобы быть эволюционером, а не революционером, надо быть внутренне сильным человеком. Не важно, какие есть финансовые возможности, важно стремление помочь развитию и гармонизации общества. Ведь современному обществу очень не хватает гармонии. Если углубиться в историю  возникновения меценатства, мы увидим, что Гай Цильний Меценат, чье имя со временем стало нарицательным, главный источник удовольствия находил в искусстве, а также помощи тем, кто это искусство творил. Возможно, если бы не он, человечество так и не познакомилось бы с гением Вергилия и Горация. Для меня меценаты — это люди, сильные не только своими финансовыми возможностями, а своим желанием помогать развиваться обществу.

— Если говорить об истории украинского меценатства, то его фундамент заложили два князя – Владимир и Ярослав Мудрый, которые возвели величественные храмы. Меценаты XVIII — XIX ст. предпочитали вкладывать средства в развитие искусства, в частности живописи. Как вы считаете, куда современные меценаты предпочитают вкладывать деньги?
Олег: — С одной стороны, сферы разнообразны – это образование, медицина, культура. А с другой – процент людей, готовых быть меценатами, в нашей стране ничтожно мал. Если говорить об Америке или Европе, то там этот процент на порядок выше. Почему? Во-первых, там со стороны государства созданы все условия для того, чтобы меценатское движение было мощным. В Америке нет министерства культуры, зато есть бесчисленное количество разнообразных грантов, причем состоятельные люди стоят в очереди, чтобы вкладывать деньги в эти гранты, потому что это престижно. Мы, к сожалению, пока можем лишь об этом мечтать. И виной тому две проблемы. С одной стороны, закона о меценатстве нет, то есть государство не урегулировало свои взаимоотношения с меценатами и не стремится их поддерживать, с другой — состоятельные украинцы не осознают ценности меценатства. Современная данность такова, что очень сложно найти финансовую помощь и поддержку для осуществления любого культурного проекта, хотя богатых людей в стране предостаточно. Я скажу о том, что меня больше всего волнует. В Украине была и еще надеюсь есть одна из лучших фортепианных школ в мире. Возьмем такие имена, как Владимир Горовиц, Святослав Рихтер, Генрих Нейгауз, Эмиль Гилельс… Я не помню, что бы еще какая-то из наций в XX веке подарила миру такой ряд выдающихся имен, как наша земля.  Так вот наша фортепианная школа  создавалась десятилетиями, она уникальна, но сейчас мы реально можем ее потерять. Ведь сегодня в музыкальных школах нет роялей, дети играют, простите за сравнение, на дровах. Ребенок не учится играть, он постоянно борется с инструментом. Да, хороший рояль — это дорогое удовольствие, он стоит от 25 до 150 тысяч долларов. Но если посмотреть, сколько одновременно на Крещатике находится автомобилей, стоимость которых превышает сто тысяч долларов, становится ясно: дело не в деньгах, а в отсутствии понимания ценности культуры . К примеру, я знаю, что директор Харьковской музыкальной школы, для того чтобы купить рояль, обращался к состоятельным горожанам и просил деньги, причем даже не на весь рояль, а лишь на одно клавишу! В рояле 88 клавиш, деньги на них он так и не собрал. Мы ведь не настолько бедная страна, чтобы не спасти фортепианную школу, которая по праву может считаться национальной гордостью. Еще лет пять, и мы ее потеряем. А чтобы  возродить ее вновь, понадобиться минимум лет сто. Думаю, в других сферах ситуация похожая. Внутренняя культура финансовой элиты еще не сбалансировалась, и не пришло понимания того, что, имея финансовые возможности, надо безвозмездно помогать тем, кто в этом нуждается и без чего не может развиваться полноценное общество. Весь мир так живет.
Людмила: — Я хочу сказать, что все не так критично. Меценаты в нашей стране есть, да,  не в таком количестве, как в Америке и Европе, но есть, и это только начало. В конце концов, если нам не хватаем меценатов, их надо воспитывать. Ведь меценатом может быть любой человек независимо от того, сколько у него денег, если говорить конкретно, к примеру, о нашем благотворительном концерте, то каждый, кто купил билет на этот концерт, уже может считать себя меценатом. Для меня это не первый меценатский проект, и я точно знаю, что человек, который почувствовал позитивный эффект от того, что он вложил маленькую долю в меценатскую программу, расширяет свои финансовые возможности, взвешивает позитивный опыт и возвращается  к нам вновь. Подобные проекты и есть своеобразная школа меценатства. Ведь если к нам придет 200 человек и получат позитивный опыт, у них измениться сознание, придет осознание того, что этим надо заниматься не потому, что это престижно, а потому, что это улучшает пространство вокруг них.

Олег: — В данном случае я точно знаю, сколько бы денег ни было собрано на нашем меценатском концерте, мы сделаем все возможное для того, чтобы рояль из семьи Steinway & Sons  в Киевской детской музыкальной школы №3 им. В. Косенко был. Возможно, наш поступок станет своеобразным  детонатором, и другие люди, в других городах, в том же Харькове, начнут проводить подобные акции.
Людмила: — Мы уже пятый год подряд в конце года проводим подобные мероприятия, знакомим публику с украинскими исполнителями. В прошлом году постоянный ведущий наших вечеров Юрий Макаров рассказал интересную историю о Качановском дворце.  Один из владельцев этого дворца  вследствие своей меценатской деятельности стал банкротом. Купил этот особняк Павел Харитоненко, который вместе с Ханенко и Терещенко доказали, что благородство — это не следствие генеалогии, его можно воспитать. Меценатство — это внутренняя потребность. И если мы в наших детях начнем воспитывать чувство прекрасного и объяснять, что такое культура и какое она имеет значение для общества, у нас не будет недостатка в меценатах. Способов их воспитать и взрастить масса. Один из них – это поставить рояль Steinway в музыкальной школе. Ведь Николай Терещенко вошел в историю не потому, что у него был бизнес, а потому, что он  был меценатом и оставил после себя поистине бесценное культурное наследие.
Олег: —  Еще хочу сказать об одном ощущении —  это ощущение самоидентификации того, что мы принадлежит к одной нации и к одной культуре, мы едины. И у нас нет чужих детей, все они – наше продолжение, продолжение нашего рода. Человек, который находится в более выгодном финансовом положении, чем остальные, должен уяснить свою ответственность за других. Пока это ощущение у нас недостаточно развито, но, думаю, это проблема молодости нашего государства.
Люда: — Помощь сильного слабому заключается не только в финансовых возможностях,  а еще из ответственности. Если я могу внести 500 или 1000 грн., я отвечаю за культуру. Я помогаю ей. Мысли глобально, действуй локально.
Текст: Марина Ситник
Фото: Александр Линкевич