Никто и ничто не заставили красавицу-киевлянку поступиться главным жизненным принципом: «Женщина должна оставаться женщиной, несмотря на неприветливость мира». Даже когда у нее не было ничего, она все равно жаждала совершенства. Неудивительно, что из нее получился потрясающий дизайнер, более того – кутюрье! Правда, не у себя на родине, а в Америке…
*
ВАЛЕНТИНА Николаевна Санина родилась в Киеве на рубеже XIX–XX веков. Наделенная от природы яркой внешностью, она уже в ранние годы проявляла характер, когда речь шла о выборе одежды или прически. Отказаться от гимназической формы девушка не могла, а выглядеть «как все» не хотела, поэтому приходила на занятия в передниках собственного покроя. Учителя ворчали, но поделать с модницей ничего могли…
Блистать на сцене – этого Валентине хотелось больше всего! Окончив драматические курсы в 1917 году, она уже играла небольшие роли в одном из харьковских театров. Мужчины преклонялись перед ее красотой, но «подобрать ключик» к сердцу актрисы, проявлявшей неординарность суждений и язвительное чувство юмора, было непросто, и сердца воздыхателей «разбивались» одно за другим. По утверждению нашего современника, историка моды А. Васильева, изучавшего творчество киевлянки уже как звезды модного Нью-Йорка, Санина обладала невероятным магнетизмом, это была настоящая la femme fatale! Исполнитель «изысканно-жеманных» авторских песен, приехавший в Харьков с концертами в 1918 году, не устоял перед ее чарами…
МУЗА ВЕРТИНСКОГО
Много лет спустя Александр Николаевич описал их первую встречу: «На меня посмотрели безмятежно спокойные огромные голубые глаза с длинными ресницами, и узкая, редкой красоты рука с длинными пальцами протянулась ко мне. Она была очень эффектна, эта женщина. Ее голова была якобы в тяжелой золотой короне. У нее были раскосые скулы, красиво изогнутый, немного ироничный рот. … Она была похожа на пушистую ангорских кошку На ней было черное, глухое, до горла платье, а на шее висел на ленточке белый хрустальный крест». (Кстати, именно крест – неотъемлемый элемент образа Валентины – через несколько лет станет символом ее Дома моды в Нью-Йорке. – Авт.)
…Вертинский посвящал ей романсы: «Послушайте, маленький, можно мне вас тихонько любить?», «Ты ушла на свиданье с любовником, я снесу, я стерплю, я смолчу…», в которых передан характер их отношений: он терял голову от нахлынувших чувств, она – всего лишь наслаждалась своей властью над известным артистом. Уезжая на гастроли в Одессу, он делает прощальный поэтический жест: «Все окончилось так нормально, так логичен и прост конец. Вы сказали, что нынче в спальню не приносят с собой сердец…» Через 20 лет, когда «русский Пьеро» станет желанным гостем в Америке, их пути вновь пересекутся. А еще через десять, вспоминая встречу с той, другой Валентиной, в лице которой Нью-Йорк приобрел, по сути, свою Шанель, напишет ироничные строки: «Хорошо, что вы не здесь, в Союзе. Что б вы делали у нас теперь, когда наши женщины – не вампы, не медузы, а разумно кончившие вузы воины науки и труда», со вздохом в финале: «Как Вы были мне когда-то близки! Ах, как от Вас кружилась голова…»
УНЕСЕННЫЕ ВЕТРОМ
Фронт гражданской войны переместился на юг, и Валентина подалась в Крым, куда отступали белогвардейцы. Она стояла на железнодорожной платформе, совершенно не зная, что предпринять, когда к ней подошел мужчина, представившийся Георгием Матвеевичем Шлее, и… предложил ей руку и сердце. Валентина ответила: «Я не обещаю вам любви. Я не знаю, что это такое – любить кого-то, но если вам нужна моя дружба… что ж, я готова выйти за вас замуж». Вдвоем они добрались до Константинополя, где от наплыва беженцев рябило в глазах, затем уехали в Италию, где Валентина пыталась сниматься в кино, оттуда – во Францию, где она выступала на сцене в кабаре «Летучая мышь»… Вспоминая этот период жизни, Валентина шутила: «Чтобы выжить, мы питались нашими бриллиантами». Старый свет был перенасыщен русскими эмигрантами, и предприимчивый Шлее решил попытать счастья на другом континенте. Новый 1923 год они встречали уже в Америке. Сняв небольшую квартиру в Нью-Йорке, Джордж начал играть на бирже, а его жена и здесь оставалась верной себе, не желая «сливаться» с толпой. В 20-е годы в моде были короткие стрижки и прямые платья с заниженной талией, а она появлялась на улицах в длинных облегающих платьях, подчеркивающих красоту точеной фигурки. В них Валентина выглядела столь великолепно, что у городских модниц возникало жгучее желание заполучить нечто похожее, и она открыла небольшое ателье, куда зачастили русские эмигранты. Финансовые дела супруга шли в гору, пара начала выходить в свет. Теперь уже к вечерним туалетам мадам Шлее присматривался нью-йоркский бомонд. Дамам не терпелось узнать, где «русская красавица» покупает себе одежду, и та призналась, что шьет все своими руками. «Мне не нужны иголка и нитки, дайте мне три булавки, и я сделаю вам бальное платье», – говорила Валентина, что не было преувеличением: она могла создать эффектный наряд из одного куска ткани, скрепив его в нужных местах.
КУТЮРЬЕ С ХАРАКТЕРОМ
В 1928 на Мэдисон-авеню открылся салон Valentina Gowns – «Платья Валентины», со временем превратившийся в Дом моды VALENTINA. Как и ее великая современница Шанель, Санина-Шлее создала себе имя, предлагая клиентам простую, но элегантную одежду, подобную той, что носила сама: для будней – юбки, блузы, накидки; для гламурных вечеринок – нечто струящееся из «невесомых» материй, для театра и светских приемов – строгие, но изысканные вечерние платья. Она не копировала модели парижских домов, ее крой был оригинальным, порой неожиданным, ее наряды не сковывали движений, в них было одинаково удобно стоять, сидеть, ходить, танцевать и, как она сама говорила – смело бросаться на шею мужчинам, не опасаясь, что платье при этом соберется сзади некрасивыми складками. Каждое изделие существовало в единственном экземпляре. Не удивительно, что популярность дизайнера росла с каждым днем!
В моделях одежды, спроектированных несостоявшейся актрисой, присутствовал элемент игры, их выход на бродвейскую сцену был предопределен. Наибольшей ее удачей были костюмы, созданные в 1939 году для «Вестсайдской истории»: элегантные вечерние туалеты с плиссировками в греческом стиле, платья в черно-белую клетку и нежно-розовые муслиновые свадебные платья… вариации нарядов, в которых блистала на сцене Кэтрин Хепберн, не менее пяти лет были самыми популярными моделями Дома Валентины.
Являясь для своих творений лучшей рекламой, Валентина нередко демонстрировала их на страницах модных журналов. В 1940 году из уст корреспондента VOGUE прозвучал вопрос: «Это правда, что, общаясь с заказчицами, вы ведете себя как диктатор?» С невозмутимостью королевы она ответила: «Если клиент приходит ко мне, он должен всецело мне довериться. Здесь компромиссов не признаю. Я – профессионал, поэтому лучше знаю, что лучше подойдет клиенту. Например, я очень люблю черный цвет. Но многие его не понимают. Поверьте, будущее моды за этим цветом! Я не признаю никаких шелковых цветов на одежде и никакого меха, кроме соболя. Еще не терплю высоких каблуков. Я не буду работать с женщиной, если она не откажется снять обувь на высоких каблуках для моих нарядов!»
Во сколько обойдется заказчице тот или иной шедевр Валентины, не было понятно до последнего стежка, ибо хозяйка модного дома оставляла за собой право в любой момент изменить цвет, форму, отделку изделия. Если в процессе творчества над очередным произведением искусства такой вопрос возникал, она восклицала: «Вы спрашиваете цену за платье, которое изменит вашу жизнь?!», и дама «прикусывала язычок», потому что знала: выбранный дизайнером вариант подойдет идеально, к тому же не устареет ни через год, ни через десять лет. Когда Валентину спрашивали о тенденциях, она советовала: «Равняйтесь на век, а не на год».
Возле ее Дома моды останавливались роскошные автомобили, из которых выходили то супруга медиамагната Миллисент Херст, то наследница нефтяной империи Миллисент Роджерс, то герцогиня Виндзорская, то дочь босса кинокомпании MGM Ирен Селзник, любившая повторять: «Ничто не смотрится столь величественно, как простое платье от Валентины». Голливудские звезды (Пола Негри, Клодетт Кольбер, Гертруда Лоуренс, Глория Свенсон, Полетт Годар) приезжали к Валентине за чем-нибудь экстравагантным. Узкие китайские жакеты и платья с японскими поясами-оби, тюрбаны и вуали, платья и пальто с капюшонами, юбки-брюки и широкополые «сельские» шляпы им очень нравились, потому что были удобны и чрезвычайно эффектны. В начале 40-х в магазин Дома моды VALENTINA посетила Грета Гарбо…
MENAGE A TROIS
…Взглянув на кинодиву, Валентина словно увидела свое отражение в зеркале, настолько это лицо, «слепленное из снега и одиночества», походило на ее собственное. Как на грех, Джордж Шлее оказался на месте и был поражен тем, что клиентка его супруги полностью обнажилась для обычной примерки. Троица сдружилась, и «русский осетр», как за глаза называли Джорджа, не раз сопровождал обеих красавиц в ресторан или на вечеринку. На одну из них они явились одетыми в одинаковые матросские костюмы, и их постоянно путали. Решив распрощаться с кино, актриса пребывала в жуткой депрессии, и супруги Шлее уговорили ее провести зиму на восточном побережье. У Валентины было много заказов, и она отправила Джорджа в качестве сопровождающего: «Грета такая нелюдимая и одинокая! Мы непременно должны ее поддержать!» Нетрудно догадаться, что из этого вышло. Выходить замуж за Шлее Гарбо не захотела, и богатый, но невзрачный импресарио оказался во главе menage a trois – любовного треугольника. Валентина с трудом терпела близкое присутствие Греты, которая жила теперь в этом же доме, пятью этажами ниже. Чтобы «сохранить лицо», троица продолжает появляться на публике, но репортеры не оставляют в покое ни «сладкую парочку», ни Валентину. Устав отвечать на каверзные вопросы, она в 1957 году закрыла свой Модный дом, просуществовавший 29 лет. После смерти Джорджа дамы прожили на разных этажах – как на разных планетах – еще четверть века, ни разу не столкнувшись во дворе или холле (обе платили прислуге за информацию о перемещении соперницы). Валентина скончалась 14 сентября 1989 года в возрасте 95 лет. По иронии судьбы в последний путь ее провожали 18 сентября, в день рождения Греты. Лифтер дома №450 по 52-й Восточной улице поспешил доложить королеве Голливуда, что мадам Шлее больше нет, и теперь она может спокойно выходить из дома в любое время. Услышав это, Гарбо разрыдалась…
Литературные источники:
А. Вертинский «Дорогой длинною…» Москва, 1991
А. Васильев. «Красота в изгнании». «СЛОВО/SLOVO». 2003
Х. Виккерс. Грета Гарбо и ее возлюбленные. 1977. Русич.
Текст: Инна Букреева
Больше статей из рубрики «Украина уникальная»: